После института направили меня работать в деревню. Ну, в деревню, так в деревню! Всё равно два года отработаю и в аспирантуру. До деревни автобус ходит редко. Полдороги меня подвезли, а дальше ножками, не барыня. Осталось-то всего километров пять
Иду я по дороге, а навстречу мне стадо, большое и без пастуха. Прямо в глаза мне коровы смотрят, а свернуть мне некуда, потому что они всю дорогу заняли, если только в канаву. Я так и сделала: прыгнула туда, коровы прошли, а я выбраться не могу: канава глубокая. К к тому же я на высоких каблуках и в мини-юбке. Должна же поразить администрацию школы и будущих коллег!
Встретили они меня хорошо и радостно, нагрузили не только русским языком и литературой, но и историй, а заодно назначили пионервожатой, как я ни отбрыкивалась, и, конечно классным руководством. Как сейчас говорят, по самое не хочу. Особенно приятой оказалась двадцати четырёхлетняя директор школы. Мы быстро нашли общий язык, даже поселились вместе, позвав с собой восемнадцатилетнюю учительницу начальных классов, которая приехала после педучилища.
Поселись мы в мансарде над школьной столовой в ветхом здании. Забраться в наше жилище можно было только, откинув вверх крышку, как будто на чердак. Да это и был чердак, если присмотреться повнимательнее. Осенью там было ещё ничего, плиту топили и согревались, но с наступлением холодов, хоть раскали плиту докрасна, всё равно утром все углы в инее, а чтобы умыться, надо сначала лёд растопить. Холодно не только нам было, но и и мышам, а может, и крысам, которые приходили согреваться в наше жилище, так что спали мы, наглухо закрывшись одеялами не только от холода, но и от животных.
Но мы не унывали и ждали весну и тепло. Увы, не дождались, потому что в один прекрасный и ужасный день (прекрасный потому, что нас не было в это время дома, а ужасный, потому что наше выстиранное нижнее бельё достать было уже невозможно и висело на виду у всей деревни), наш мезонин рухнул прямо на школьную столовую. Обошлось без жертв, если не считать жертвами животных, обитавших в столовой. Если они и не погибли при обрушении (этого мы не знаем), то оказались на лютом холоде: морозы в тех местах настоящие, градусов тридцать и больше.
После этого я бегала утром и вечером, на работу и с работы по восемь километров.
В июне перед школой поставили невыполнимую задачу: надо было набрать определённое количество учеников, согласных пойти учиться в десятый класс городской школы. Желающих было очень мало. Учителя активно ходили по домам, а ученики активно прятали документ об образовании в самых неожиданных местах, например, в валенках. Их вполне устраивала судьба трактористов и доярок без среднего образования, зато учителей не устраивала перспектива остаться без отпуска.
Последней каплей стал педсовет, на котором сообщили, что каждый учитель во время летнего отпуска должен заготовить для колхоза сколько-то центнеров или тонн сена. Не буду называть цифру, так как любой план ставил меня, городскую жительницу, в тупик. Я понимала, что если я даже всё лето без выходных буду стараться выполнить эту задачу, то паду жертвой комаров зажрут, а сена я не накошу.
Да, надо заметить, что с деревенскими детишками было не так уж сложно. Они добродушные и отзывчивые. С ними можно было даже в снежки играть, а на уроке они внимательно слушали и не садились учителю на шею.
Хорошее было время, хоть и трудное, но весёлое! И коллектив учителей был замечательный. После института направили меня работать в деревню. Ну, в деревню, так в деревню! Всё равно два года отработаю и в аспирантуру. До деревни автобус ходит редко. Полдороги меня подвезли, а дальше ножками, не барыня. Осталось-то всего километров пять
Иду я по дороге, а навстречу мне стадо, большое и без пастуха. Прямо в глаза мне коровы смотрят, а свернуть мне некуда, потому что они всю дорогу заняли, если только в канаву. Я так и сделала: прыгнула туда, коровы прошли, а я выбраться не могу: канава глубокая. К к тому же я на высоких каблуках и в мини-юбке. Должна же поразить администрацию школы и будущих коллег!
Встретили они меня хорошо и радостно, нагрузили не только русским языком и литературой, но и историй, а заодно назначили пионервожатой, как я ни отбрыкивалась, и, конечно классным руководством. Как сейчас говорят, по самое не хочу. Особенно приятой оказалась двадцати четырёхлетняя директор школы. Мы быстро нашли общий язык, даже поселились вместе, позвав с собой восемнадцатилетнюю учительницу начальных классов, которая приехала после педучилища.
Поселись мы в мансарде над школьной столовой в ветхом здании. Забраться в наше жилище можно было только, откинув вверх крышку, как будто на чердак. Да это и был чердак, если присмотреться повнимательнее. Осенью там было ещё ничего, плиту топили и согревались, но с наступлением холодов, хоть раскали плиту докрасна, всё равно утром все углы в инее, а чтобы умыться, надо сначала лёд растопить. Холодно не только нам было, но и и мышам, а может, и крысам, которые приходили согреваться в наше жилище, так что спали мы, наглухо закрывшись одеялами не только от холода, но и от животных.
Но мы не унывали и ждали весну и тепло. Увы, не дождались, потому что в один прекрасный и ужасный день (прекрасный потому, что нас не было в это время дома, а ужасный, потому что наше выстиранное нижнее бельё достать было уже невозможно и висело на виду у всей деревни), наш мезонин рухнул прямо на школьную столовую. Обошлось без жертв, если не считать жертвами животных, обитавших в столовой. Если они и не погибли при обрушении (этого мы не знаем), то оказались на лютом холоде: морозы в тех местах настоящие, градусов тридцать и больше.
После этого я бегала утром и вечером, на работу и с работы по восемь километров.
В июне перед школой поставили невыполнимую задачу: надо было набрать определённое количество учеников, согласных пойти учиться в десятый класс городской школы. Желающих было очень мало. Учителя активно ходили по домам, а ученики активно прятали документ об образовании в самых неожиданных местах, например, в валенках. Их вполне устраивала судьба трактористов и доярок без среднего образования, зато учителей не устраивала перспектива остаться без отпуска.
Последней каплей стал педсовет, на котором сообщили, что каждый учитель во время летнего отпуска должен заготовить для колхоза сколько-то центнеров или тонн сена. Не буду называть цифру, так как любой план ставил меня, городскую жительницу, в тупик. Я понимала, что если я даже всё лето без выходных буду стараться выполнить эту задачу, то паду жертвой комаров зажрут, а сена я не накошу.
Да, надо заметить, что с деревенскими детишками было не так уж сложно. Они добродушные и отзывчивые. С ними можно было даже в снежки играть, а на уроке они внимательно слушали и не садились учителю на шею.
Хорошее было время, хоть и трудное, но весёлое! И коллектив учителей был замечательны
